Фотограф Ричард Аведон (Richard Avedon). Гений портрета

Ричард Аведон умел превращать людей в «символы самих себя». Он сфотографировал множество своих знаменитых современников (политических деятелей от Дуайта Эйзенхауэра до Хиллари Клинтон, художников от Пабло Пикассо до Энди Уорхола, людей искусства от Чарли Чаплина до Бьорк), после чего исколесил всю страну, чтобы сделать портреты никому не известных рыбаков и шахтеров, официанток и дальнобойщиков.

Каждая его работа — это диалог с моделью, зрителем, с самим собой. «Мои портреты больше обо мне, чем о тех, кого я фотографирую» — так мастер говорил о своей работе. Его необычный и страстный подход к съёмкам нравился не всем, но совершенно точно не оставлял никого равнодушным. Так кем же он был, «создатель знаменитостей», с которым связана целая эпоха в истории модной фотографии?

Ричард Аведон (Richard Avedon) родился 15 мая 1923 года в Нью-Йорке. Тема моды и красоты вошла в его жизнь с детства — отец Ричарда держал собственный магазин женской одежды «Аведон на Пятой авеню», и в их доме всегда водились свежие номера «Harper’s Bazaar», «Vogue», или «Vanity Fair». Листая их, юный Ричард нашел новое увлечение, которое впоследствие переросло в профессию.

«Я начал фотографировать еще подростком. Видя в глянцевых журналах изображения прекрасных моделей, сделанные Стейхеном, Мункачи и Мэн Реем, я подражал им, фотографируя свою младшую сестру. Моя Луиза была восхитительна. Ни у кого не было такой идеальной кожи, такой красивой длинной шеи и таких бездонных карих глаз… Мои первые модели — Дорин Лейт, Элиза Дэниелс, Одри Хепберн — обладали темными волосами, тонкими чертами лица и утонченной элегантностью. Все они — мои воспоминания о Луизе».

В возрасте 12 лет Ричард вступил в фотокружок Ассоциации еврейских юношей, а в старших классах к фотографии добавилось увлечение литературой. Вместе со своим одноклассником и лучшим другом Джеймсом Болдуином, впоследствие ставшим знаменитым писателем, Аведон стал редактором школьного литературного журнала The Magpie («Сорока»). Получив главный приз городского поэтического конкурса среди школьников, юный Аведон решил продолжить движение по литературной стезе. По окончании школы он поступил в Колумбийский университет, чтобы изучать там философию и поэзию.

«Огромное влияние на меня оказала литература. Чтение — великая вещь. Поведение персонажей настолько увлекает, что начинаешь изучать их характеры, взлеты и падения, полностью забывая о себе».

И все же через два года неугомонный молодой Ричард Аведон бросил университет. Тщательное просеивание рифм и слов наскучило ему — фотография непреодолимо влекла начинающего поэта, обещая его бурлящим эмоциям самое стремительное воплощение. Литературное прошлое не прошло бесследно — он оставил множество метких и пародоксальных высказываний, которые известны почти в той же мере, что и его снимки. Кроме того, свою любовь к литературе Аведон воплотил в портретах знаменитых писателей и поэтов того времени (ему принадлежат портреты Трумена Капотэ, Иосифа Бродского, Исак Динесен, Эзры Паунда, Марианны Мур и многих других).

Забросив университеты, Аведон поступил на службу в торговый флот США. Здесь он работал помощником фотографа, делая «фото на документы» для новобранцев. После окончания службы он окончательно укрепился в идее посвятить себя фотографии.

Вернувшись со службы, Ричард начал снимать рекламу для магазина своего отца. Собрав из этих снимков портфолио, он отправился в Design Laboratories — школу Алексея Бродовича. Этот знаменитый художник и дизайнер русского происхождения тогда уже был арт-директором журнала Harper's Bazaar, и знакомство с ним стало точкой отсчета в блистательной карьере Аведона. Именно Бродович смог оценить революционную для того времени идею Ричарда: вытащить моделей из безликих и «продуманных» студий. В то время, как все fashion-редакторы забраковали «пляжную» серию Аведона (в которой он изобразил своих одетых в haute couture моделей босыми, растрепанными, проваливающимися в песок по самые щиколотки их красивых длинных ног), именно Бродович опубликовал эти снимки в «Harper's Bazaar».

«Вы не можете отделить моду от мира. Мода — это образ жизни»

Сороковые годы

После публикации этих фотографий в 1946 году карьера Аведона пошла в гору. Он открыл собственную фотостудию и стал штатным фотографом Harper’s Bazaar. Вскоре в мастерской Бродовича Аведон познакомился с Ирвингом Пенном. Критики часто отмечают общие черты их стиля: именно эти два фотографа открыли выразительный минимализм студийных съемок моды. Однако, в то время, как Пенн пускался в смелые и странные эксперименты (например, снимая для журнала моды островитян-аборигенов в боевых доспехах), Аведон воздерживался от всего, что могло стать помехой для передачи идеи чистоты и простоты, характерной для его работ.

На уличных снимках Аведона тех лет царствовали воздушные модели в развевающихся нарядах от известных кутюрье, а его студийные барышни в изломанных позах, с бровями-ниточками, нитями жемчуга и осиной талией стали символами созданного Кристианом Диором стиля new look. Это были 40-е годы: расцвет глянцевых изданий Vogue и Harper's Bazaar, становление fashion-фотографии, новые формы, новый стиль.

«Каждый фотографирующийся знает, что его фотографируют. Поэтому он неестественен, он поневоле создает образ самого себя. Но есть еще и мои представления. Мое «я» вступает в отношения с «приготовленной» личностью модели. Ответ, полученный в результате — производное от тех взаимодействий, которые происходят прямо в студии. Это химический процесс.»

Аведон следовал своей идее интеграции моды и реальной жизни, выводя своих моделей из студии на улицы, в кафе, в казино, в музеи и театры. Повседневный контекст лишь подчеркивал роскошь и гламурный блеск фотографии. Личный интерес Аведона всегда был направлен на самих людей, а не на моду. Сьюзи Паркер, летящая на фотографии на роликах по парижской Площади Согласия, скажет про Аведона: «Он был самим замечательным человеком в этом бизнесе, потому что первым понял: модели — это не просто вешалки для одежды». Действительно, его модели не выглядят красиво наряженными куклами — они реальные женщины, красивые, элегантные, неповторимые. У работы Аведона появился неожиданный побочный эффект: модные журналы, издававшиеся исключительно для женщин, наперебой расхватывали мужчины.

Пятидесятые годы

Пришедшие 50-е не принесли существенных перемен — мастер продолжал активно трудиться на поприще модной фотографии, а также в течение короткого срока проработал редактором и фотографом в журнале «Театральное Искусство». Самым узнаваемым снимком Аведона того времени является фотография, изображающая модель Довиму в платье от молодого Ива Сен-Лорана, окруженную африканскими слонами. Фотограф называл её «самой удивительной и необычной красавицей своего времени». Довима, в свою очередь, вспоминала, что Аведон просил ее делать необычные вещи, но она всегда знала, что игра стоит свеч.

В конце 50-х годов за Ричардом Аведоном окончательно закрепилась репутация признанного мастера: в 1958 году журнал «Популярная фотография» включил его в список «10 великих фотографов мира». В это время в жизни Аведона снова возникает его учитель Алексей Бродович. В 1959 году вышел первый альбом — «Наблюдения» («Observations»), который подытожил целое десятилетие работы. Именно Бродович занимался графическим оформлением альбома, а друг фотографа, писатель Трумен Капоте, взял на себя написание литературных комментариев к работам. Бродович принимал участие в судьбе фотографа вплоть до конца своей жизни: их связывали многие годы совместной работы, журнальные, выставочные и другие проекты и во многом трудные отношения учитель-ученик. После смерти своего учителя Аведон с горечью заметил: «Он умер, так ни разу не похвалив меня».

Шестидесятые годы

Безумные 60-е принесли миру рок-музыку и «Битлз», войну во Вьетнаме и антивоенные парады, мини-юбки и новый идеал
красоты — Твигги (именно с ее съемки авторства Аведона началась революция в мире моды). В жизни мастера также произошли большие перемены — в 1966 году он завершил свое долгое и плодотворное сотрудничество с журналом «Harper’s Bazaar», и перешел в «Vogue» (штатным фотографом которого являлся до 1990 года).

В 60-е карьера Аведона находилась на пике. Ему позировали самые известные музыканты, художники, певицы, модели, балерины и скульпторы. Из их портретов составлена книга «Аведон: Шестидесятые» (Avedon: The Sixties) — своеобразная летопись того времени. Тогда же Аведон приходит к идее использования портрета как возможности привлечь внимание к проблемам общества — в частности, войне во Вьетнаме. Поэтому изображения деятелей искусства и модного бизнеса соседствуют в альбоме с портретами неизвестных солдат, военных корреспондентов, антивоенных активистов.

В 1964 году Аведон выпустил фотокнигу «Ничего личного» (Nothing Personal). Она открывается фронтисписом с нерезким портретом мужчины в одних только плавках, очках и наручных часах, стоящего на коленях перед замысловатым замком из песка. Заканчивается альбом такими же мягко сфокусированными портретами влюбленной пары на море, беременной женщины, которая резвится на мелководье, и мужчины, держащего маленького сына на вытянутой руке над водой. Между этими снимками располагаются многочисленные студийные портреты.

«Бытует легенда, будто в Америке живут одни улыбающиеся люди. На самом деле правда заключается в том, что эта страна была основана отчаянной, разобщенной и хищной ордой людей, которая рвалась забыть свое прошлое и заработать денег на проживание. В этом плане со временем мы абсолютно не изменились, и это отражается на наших лицах, мы видим это в наших детях, в нашем непередаваемом одиночестве и потрясающем уродстве и враждебности наших городов»

Джеймс Болдуин, сопровождающий текст к альбому «Nothing personal»

О камерах

Вплоть до конца 60-х мастер использовал маленький Rolleflex — среднеформатную камеру с квадратным слайдом. Держа фотоаппарат на уровне пояса и глядя сверху вниз в видоискатель, энергичный и гибкий Аведон как будто танцевал с ним, электризуя атмосферу в студии.

«Паря над камерой и всматриваясь в нее, я никогда не видел людей, что были по ту сторону — это они смотрели на меня и портрет рождался от этого подлинного взаимного единения. Моя камера сама рождала картинку».

На многих фотографиях мастера присутствует черная кайма по границам квадратного негатива. Это своеобразное послание к зрителю: «Да, именно так, никак иначе кадрировать этот снимок нельзя, это задумка автора».

В 1969 году Аведон перешел на крупный формат — начал использовать для съемок старинную камеру Deardorff формата шесть на восемь дюймов. Камера устанавливалась на штатив и была очень громоздкой, но давала возможность приблизить объект съемки и сконцентрироваться на малейших деталях — и в конечном итоге в работе Аведона возникло новое направление.

Семидесятые годы

«Когда я был молодым, мои требования как художника в точности совпадали с требованиями журнала, в котором я работал. Они печатали то, что я хотел выразить. Но сейчас то, что интересует журналы моды, перестало быть интересным мне».

Аведон полностью погрузился в портретирование. Выставки-ретроспективы мастера проходили в лучших музеях Америки, а тридцатилетний период работы в фотографии был подведен теперь уже раритетными альбомами: «Portraits» (1976) и «Avedon: 1947-1977» (1978). В 1976 году в преддверие президентских выборов он выпустил альбом «Семья» (The Family) c 69 черно-белыми снимками известных политиков, бизнесменов и лидеров властных структур, таких, как Джордж Буш, Дональд Рамсфельд и другие. Фотографии были опубликованы на страницах журнала Rolling Stone, а автор прокомментировал публикацию с характерным для него самоотрицанием:

«Это общий портрет элиты власти, но я абсолютно ничего не чувствую по отношению к большей части этих людей. Я не преследую идеи противопоставления республиканцев и демократов, добра и зла».

«Как только эмоция или факт преобразуются в фотографию, они перестают быть фактом, чтобы стать мнением».

Аведон твердо настаивал на том, чтобы снимать окружающую действительность такой, какая она есть, изо всех сил стараясь добиться объективности. Он всегда тяготел к максимальному упрощению фотографии, стараясь оторвать объект съемки от окружающей его среды. Даже те, кто, казалось бы, был неуместен на белом фоне (например, рабочий-нефтяник Рэд Оуэнс, сфотографированный Аведоном в 1980 году), оказывались один на один с честной камерой фотографа.

Новый путь был тернист — многие критики просто отказывались считать новые работы фотографа предметом искусства. Речь идет об альбоме «Американский запад», в которой Аведон сфокусировал свое внимание на замалчиваемой стороне жизни в Соединенных Штатах.

Эту серию фотографий Аведон представил в 1985 году (в нее вошел и упомянутый выше портрет рабочего Рэда Оуэнса). На создание серии ушло 5 лет: с 1979 по 1984 год Аведон объехал 17 штатов и 189 городов, чтобы сфотографировать 752 человека. В этом проекте Аведон выработал новую стилистику «реальной» фотографии: на смену сияющему гламуру пришли отчетливо прорисованные — до последней морщинки, шрама, родинки — портреты. Строго фронтальный ракурс, нейтральный фон, единственный объект в центре кадра. Мастер сознательно использовал нетипичный для портретной съемки широкоугольный объектив — это вызывало оптические искажения, подчас шокировавшие зрителя. Серия подверглась яростной критике за представление Америки в «неприглядном виде», большинство американцев не захотело признать себя в этих лицах, а экспозицию не принял ни один музей Нью-Йорка. Первое представление грандиозной эпопеи американцев произошло в том же году в Amon Carter Museum в Техасе, и уже дальше экспозиция прокатилась по ряду музеев и галерей Америки.

«Я ненавижу камеры, они всегда помеха, всегда стоят у меня на пути. Если бы я только мог «фотографировать» глазами…»

Интересный факт: когда Аведон создавал «Американский запад», камера больше не стояла у него на пути:

«Вот как были сделаны эти снимки: я фотографировал человека на фоне белого полотна, крепившегося к стене или зданию, а иногда просто к боковой стенке трейлера. Я работал в полумраке, потому что солнечный свет создает тени, блики, ставит акценты, словно указывая вам, куда именно надо смотреть. Я стоял рядом с камерой, не позади нее, на несколько дюймов левее объектива. Когда я работал, я должен был сам вообразить кадр, так как, не смотрел в объектив и не знал в точности, что именно получится. И благодаря этому достигался эффект естественности. Казалось, человек на фотографии всегда был здесь, ему никто не говорил принять такую позу, спрятать свои руки или улыбнуться, и, в конце концов, присутствие камеры и фотографа исчезало».

В 1992 году Аведон снова сменил место работы — знаменитый еженедельник «The New Yorker» предложил ему место в штате, первое за всю историю своего существования. Мастер с радостью согласился, говоря, что сфотографировал почти всех знаменитостей в мире и теперь надеется фотографировать людей, обладающих многими достоинствами и талантами, но неизвестных. В то время его фотопортреты служили иллюстрациями к критическим статьям и эссе, публикуемым в еженедельнике.

Календарь Пирелли

Аведон был приглашен для съемок этого прославленного календаря в 1997 году. Он выбрал тему «Женщины мира». Среди множества кандидаток в течение нескольких месяцев работы он отобрал 19 самых красивых женщин, которые, по его мнению, могут представлять свои страны. Иногда Аведон выбирал сразу 2-3-х девушек, как в случае с Россией, чтобы подчеркнуть разнообразие ее культур и типов красоты. Манекенщицы Ирина из Якутии, Татьяна из Казахстана и москвичка Кристина удостоились чести позировать Ричарду Аведону. В престижном календаре присутствует и француженка. Аведон не пожелал снимать какую-либо известную модель, а выбрал Мари-Софи Уилсон, бывшую барабанщицу из музыкальной панк- группы.

Стиль и отличительные особенности

Вообще-то, Ричард Аведон мог снимать как угодно. Ему, королю черно-белой фотографии, не чужд был цвет. Он далеко не всегда отказывался от вычурных постановочных поз. Он мог вполне сойти за высококлассного репортера. И даже нейтральный фон, незыблемая, казалось бы, составляющая его фотографий, мог быть уничтожен ради нужного фотографу эффекта. Неизменно только одно — внимание художника к лицу человека. Любого человека. На многие его портреты трудно смотреть: в них почти нет защищающей модель от мира улыбки. Так мы видим только очень близких людей, и акт этот бывает чрезвычайно драматичен.

Его Дуайт Эйзенхауэр уходит в белый фон, как в небытие. Его Уистен Оден одинок, как бывает одинок человек в заснеженном большом и холодном городе. Его Энди Уорхол — это шрам на животе художника. Его Уильям Берроуз пытается спрятаться за рамку кадра. Его Трумен Капоте готов съесть каждого, кто посмеет обратиться к нему с вопросом.

Аведон умел перебить даже несмываемую улыбку королевской вежливости. Рассказывали такой анекдот. Он приехал к Симпсонам (герцог и герцогиня Виндозорские), знаменитым супругам, бывшему королю и его жене-американке, и те все время улыбались. И тогда Аведон был вынужден соврать, что по дороге к ним его машина переехала собаку. В этот момент у них вытянулись лица, они хотели посочувствовать собаке. В тот момент кнопка и была нажата.

«Аведоновский минимализм» стал эталоном отсекания лишнего и ненужного в кадре. Отказ от сложносочиненного фона, света ровно столько, сколько нужно, чтобы подчеркнуть то, что работает на образ, уже созданный воображением. В своих работах Аведон переосмысливал, а иногда и напрямую цитировал принцип светотени на полотнах Рембрандта, которого чтил выше всех образцов для подражания.

Цитаты Ричарда Аведона

«Если я хотя бы один день не занимался чем-нибудь, связанным с фотографией, мне казалось, что я пропустил что-то очень важное — как будто забыл проснуться».

Выбрать всего одну цитату, которая раскрывала бы характер Ричарда Аведона, практически невозможно. Хотя бы потому, что говоря о себе и фотографии, он слишком часто любил играть словами. Стоит только вспомнить его парадоксальное высказывание «Каждая фотография предельно точна. Но ни в одной из них нет истины». Но в цитате про забывшего проснуться фотографа пойманы два очень важных момента: он всю жизнь работал как сумасшедший и всю жизнь пытался найти «что-то очень важное».

«Это как проклятие. У меня нет покоя в душе. Я постоянно работаю и уже перестал понимать, что можно делать, кроме работы. Это девиз моей жизни: «Я обдумываю следующую фотографию».

«Я все время смотрю и очень редко слушаю. Я могу беседовать с кем-то и в какой-то момент перестать слушать, только притворяясь, что я это делаю. Мои хорошие друзья всегда замечают, когда это происходит».

«Я составил свой список «не надо»: не надо искать наилучший свет, не надо выстраивать композицию, не надо поддаваться искушению красноречивых поз. И все эти «не надо» приводят меня к тому, что «надо». К белому фону, к личности, которая мне интересна, и к тому, что происходит между нами».

«Я верю в маньяков, в асов своего дела, я верю, что ты должен любить свою работу так сильно, что она превращается в единственное, что ты хочешь делать. Я верю, что единственная вещь во всем мире, которая никогда не предаст тебя — это твоя работа. Я не верю в выходные».

Последней, так и не законченной работой Ричарда Аведона стала серия для журнала New Yorker «За демократию». Исколесив полстраны, снимая политиков и их избирателей, он вынужден был остановиться в Сан-Антонио (Техас). Тогда у него и произошло кровоизлияние в мозг. Так, на 82-м году жизни ушел из жизни один из самых выдающихся фотографов, а дата его смерти, 1 октября 2004 года, теперь означает конец искусства фотографии ХХ века.

«Я всегда предпочитаю работать в студии. Она изолирует людей от их окружения. Они становятся в каком-то смысле… символами самих себя. Я часто чувствую, что люди приходят ко мне сниматься, как пошли бы к врачу или гадалке — чтобы выяснить, каковы они. Поэтому они от меня зависят. Я должен завладеть их вниманием.
Иначе снимать будет нечего. Сосредоточенность должна исходить от меня и захватывать их. Иногда это достигает такой интенсивности, что звуки в студии не слышны. Время останавливается. Между нами возникает краткая, напряженная близость. Но она не заработанная. У нее нет прошлого… нет будущего. И когда сеанс окончен — когда снимок сделан, — не остается ничего, кроме фотографии… фотографии и какого-то смущения. Они уходят… и я их не знаю. Я едва ли слышал, что они говорили. Встретив их спустя неделю в какой-нибудь комнате, я не думаю, что они меня узнают. Потому что мне кажется, что на самом деле меня там не было. По крайней мере той моей части, которая была… есть сейчас в фотографии. И для меня фотографии обладают реальностью, которой лишены люди. Я узнаю людей через фотографии. Может быть, такова природа фотографа. Я никогда по-настоящему не вовлечен. Мне никогда не надо знать по-настоящему. Все ограничивается узнаванием».

Из Википедии: Ричард Аведон (англ. Richard Avedon, 15 мая 1923 — 1 октября 2004) — знаменитый американский фотограф. Родился в Нью-Йорке в еврейской семье; его предки эмигрировали из России в конце XIX века. Учился в Колумбийском университете. В 1944-1950 годах учился в школе фотографии Алексея Бродовича. В 1946 году основал собственную студию, работал в журнале Harper’s Bazaar. В 1966 году начал работать штатным фотографом Vogue, где работал до 1990 года. С 1992 года начал работать в еженедельнике The New Yorker. Скончался в больнице от кровоизлияния в мозг на 82 году жизни.

Официальный сайт фотографа: http://www.richardavedon.com

Если Вам понравился этот материал, то мы будем рады, если Вы поделитесь им со своими друзьями в социальной сети:

Фотожурнал / Мастера фотографии / Фотограф Ричард Аведон (Richard Avedon). Гений портрета
Тэги к статье: портрет
Дата: 2015-10-07 | Просмотров: 61709

Курсы обучения фотографии:

Тематические уроки по фотографии:

• Снимаем видеообзор на продукт заказчика. Бесплатный урок
• Портрет частного заказчика. Тонкости обработки
• Бэкстейдж. Видеосъемка и монтаж для начинающих
• Делай сам: 3 суперспособности фотографа
• Приручи музу: как вырваться из шаблонных съемок

Мастер-классы для фотографов: